— Георг, разберись с погодой, — распорядилась она. — Завтра будут испанцы, мне нужен ясный день с утра и до позднего вечера.
— Не следует объединять свои мысли и то, о чем думают в этом дворце. — Князь Юсупов со скрипом задвинул кресло к столику и предложил дочери локоть опереться.
— Достаточно, — отложил я меню в сторону, постаравшись насладиться одиночеством и видом осеннего парка перед собой.
— Да ты сумасшедший!.. — с каким-то даже удивлением констатировали девичьим голосом.
Проблема у этого решения выискалась довольно щекотливая. Все дело в том, что Артем уже приличное время — со злополучного турнира — не был тем, кого помнил дедушка. Он стал сильнее, он изменился, а значит, был шанс, что родич не признает в нем внука и просто убьет. Обескураживающее знание, с учетом той надежды на встречу с дедом, которая горела в Артеме.
Я только фыркнул и отвернулся, но краем глаза продолжал наблюдать в центральное зеркало, как из остановившегося позади автомобиля, уже не сверкающего «люстрой», с пассажирского сиденья с солидной неспешностью выбрался мужчина в возрасте, поправил мундир с богато расшитыми и звездными погонами и принял от кого-то в салоне фуражку, размещая ее на голове козырьком ровно вперед мастерски и с изрядным опытом. Последним из салона показался продолговатый футляр орехового дерева сантиметров сорок в длину, десять в ширину и пять в высоту, принятый вышедшим офицером бережно, двумя руками. И столь же деликатно, неспешно он понес его к нашей машине, двигаясь со стороны водителя.