Снайперка была с простенькой оптикой, но мне ее хватало – тут и расстояние-то было метров сорок от силы. Я всмотрелся в прицел – в проходе блеснули фары.
Я быстро покинул барак и подозвал Кузьмича.
Деляна, где нам, фармбоям недоделанным, надо было высаживать махи, и впрямь была болотиста. Но вода уже сошла – это еще до нас постарались, осушили, прорыв канавы. Лишь изредка почва поддавалась под ногами, чавкая, но не налипая на ботинки. И то хлеб, как говаривал Кириллыч.
Здесь вполне можно было располагать смотровую площадку для туристов – вид открывался великолепнейший. Колоссальная масса воды, взбитой в пену, ежесекундно рушилась в пропасть. Высота этого обрушения была столь велика, что, казалось, вода опадала медленно, клубясь и распадаясь на мельчайшие брызги. От рева взбешенной влаги дрожали воздух и сама гора, а что творилось внизу, у подножия, разглядеть было невозможно – все скрывалось за тучей мельчайшей водяной пыли.
– Не трогайте меня! Шо я вам сделала? – заверещала «добыча». – Отпустите! Я не хочу-у!
– Суров ты! Прям, как Добролюбов – «умел рассудку страсти подчинять».