– Кто это там раскомандовался? – крикнул он.
Матери я не помню, рос с отцом и уже с пяти лет ходил с ним на охоту. Патроны были дорогие, и отец выдавал мне ровно столько, сколько нужно, чтобы подстрелить летучего тушкана, чей мех был сродни соболиному. «Два патрона получил? Значит, сдай две тушки! Промахнулся?! Что значит – промахнулся? Просто так стрельнул? Да ты хоть знаешь, сколько стоит патрон?!»
У крыльца уже кучковались человек пять половозрелых особей мужского рода в возрасте от двадцати до пятидесяти. Двое держались наособицу – пришибленные какие-то затюканные, зачморенные, зато трое «колотили понты» изо всех сил.
– Чего? – вылупился на меня тип с повышенной лохматостью. – A-а! Ты решил, что я… Да не-е… Я тут вторую неделю кантуюсь, еще с прошлого оргнабора. Задержался, ага! На этих гвардейцев сраных кидался, а они меня так отметелили, что… Вчера только выписали.
– Это что? – прошептал он. – Все по-настоящему?
И я потопал вверх по насыпи, морщась от противного запаха сгоревшего соляра.