Привычно поднявшись в семь, я натянул штаны, нацепил пояс с кобурой, после чего обулся, накинул необычайно мягкую и приятную рубашку домотканую – совковую – и отправился совершать водные процедуры. Проще говоря, умылся из бочки с водой, остывшей за ночь, – это меня лучше всякого кофе бодрит.
Тут как раз завыл поезд, нагоняя воздуху из туннеля, и выбежали вагончики. Мы вошли.
Вопрос: как же она тогда не замерзла? А просто – поменяла орбиту, приблизилась к звезде, когда та из гиганта обратилась в карлика! Но передвинуть планету могут только разумные существа, достигшие высот, и все такое. Верно? Это единственное объяснение!
Стреляя навскидку, я бросился к охранникам. Две пули прозвенели рядом, а я упал рядом с раненым Федькой и подхватил автомат его однополчанина, «двухсотого». Все так же лежа, я перевернулся на спину и пустил две короткие очереди, целясь в колыхавшиеся ветки.
А утром, сразу после завтрака, состоявшего из остатков ужина, мы вышли на поиски. И буквально сразу наткнулись на очень интересный артефакт.
Вышел Кузьмич, степенно беседуя с Кириллычем. Показалась Наташа, старательно делавшая вид, что я – иллюзия.