Пятачок, крутясь и посверкивая, улетел – и резко ударил об пол, впечатываясь в упругое рубчатое покрытие.
Понад крышами маячила возвышенность, на которой крепко сидело довольно нелепое сооружение то в два, то в три этажа, с башенками по углам и обнесенное высоким забором.
Измученный сонмом вопросов, я заснул под утро, отчего и встал в мрачном настроении.
– Это по его памяти сотворен новый мир, вот эта вот реальность. Конечно, Николаю Кирилловичу вашему не упомнить в подробностях даже один дом на Горького, и я не знаю, откуда майяне – или кто тут всем рулит – берут недостающую инфу. Но главное – это наша память, она – первоисточник.
Дорога виляла, огибая сильно выветрившиеся скалы, и грузовик взревывал, одолевая повороты. Юркий «УАЗ» вырвался далеко вперед, уже и ветровым стеклом блеснул.
Матерясь, Бунша привстал, стреляя у меня над головой, – в ушах зазвенело – но мимо. Подскакивавший «уазик» не слишком способствовал меткости. А длинноноги наседали, догоняя и окружая машину, – пять тварей заходило справа, если я правильно сосчитал, а еще три бестии пылили слева.