– Семьдесят одна, да все монеты разные. Все с разными королями.
Они подняли человека с пола, тот был невысок, но плечист, чернявый, лет к сорока уже. Глаза карие, острые. Сам смотрит на кавалера, и тут же думает, зачем его взяли.
– Я слышал, господа, что вы охрана Инквизиции.
Солдаты, видно, с ней намаялись, кинули её на пол, а один пнул её в бок сапогом немилосердно.
– Мне будет достаточно хлеба. – Отвечал Волков.
Ни рогожа, ни солома вдове не помогли. Утром следующего дня привезли её к месту, так она зубами стучала, и синей была. Только тут в зале и согрелась, когда Сыч поставил рядом с ней жаровню. И сидела она там с палачом и его двумя помощниками из солдат. А день уже шёл во всю, петухи отпели давно, и позавтракали все давно, а Инквизиция не начиналась, Трибунал не ехал к месту, потому, как отец Иона опять сидел в нужнике.