Он повернулся было, чтобы уйти, но Волков дал шпоры коню, конь в два шага догнал сынка и кавалер легко дотянулся и обухом топора, несильно, чтобы не проломить голову, дал молодцу по башке. Здоровяк упал наземь, лицом вниз. Присутствующие кузнецы стали яриться.
Она от него глаз не отводила, рот свой раскрыла, зубы белые, по губам язык скользит – взгляд от неё не оторвать. Вот юноша оторваться и не мог, смотрел на неё как заворожённый. Не двигался и не говорил ничего. А что он сказать ей мог, кроме как лепетать про красоту её ангельскую.
– Нет, святой отец,– произнёс Волков,– ни одного родимого пятна нет. Только родинка большая подмышкой, под левой рукой.
– Может, сегодня, – и пошёл в трактир поговорить с бароном и узнать, что там у него за дело.
– Деньги, – то повернул к ротмистру изумлённое лицо, – деньги в реку кидают.
– Уж я подумаю за три золотых-то, – обещал Сыч, уходя.