– Ведьма?– Спросил Максимилиан.– Что за ведьма?
– А к креслу подушки ему дай, – добавил Ёган.
Так оно и вышло. Вместо интересного дела, вместо расследования преступлений, вместо допросов, он целыми днями сидел в ратуше и слушал заунывные прения монахов и юристов. Но даже дремать ему не давали, то и дело к нему обращались и вопрос был один и тот же. Кого он считает ведьмой и кого он считает приспешником ведьм. И он отвечал честно, иногда даже не так, как ожидал от него брат Илларион. И его честность никак не была ему на руку. Аббат иногда смотрел на него с укоризной. А обер-прокурор так и вовсе с неприязнью.
– Да что б ты сдох, – завизжала она, тараща бешеные глаза на кавалера. – Вошь ты ненасытная, за кровью сюда приехал. Всё рушить сюда приехал. Сдохнешь, сдохнешь скоро! Вошь, вошь поганая!
– Не знаешь? – С угрозой спросил Волков. – Ну конечно, ладно, об это тебя ещё спросят. Говори, что ты делал с ценными бумагами?
– Здесь сто шестьдесят талеров. Сто шестьдесят два. Я дам вам ещё, отпустите ради… Я дам вам ещё двести, нет, триста монет. Прошу вас. Отпустите. У меня дети.