– Да не за неё они волнуются, они за себя волнуются. Не хотят, чтобы их бабу на площади кнутом били, – он опять приблизился к бургомистру,– то позор большой. Для всей семьи позор.
– Ну, эта баба… Вот тут только что была. Что вы уставились на меня, никто не видал, что ли? Полуголая, стояла тут, у двери… Визжала так, что сердце холодело… Что, не слышал что ли никто?
– Повесилась.– Подтвердил сержант.– Мужики снимать её не стали, будете смотреть?
– Ну, что ж, – сказал отец Иоганн, может даже и чуть разочарованный.– Пусть так. А за остальных жён давали?
– Я уже подумал об этом, но я не знаю тут надёжных людей, – барон всё шёл и шёл рядом, – а если дело сорвётся, и банкир сбежит, что тогда делать?
–Прочь, – рявкнул на людей кавалер, – прочь пошли, идите, работайте лучше.