– Не говорит, только всё о вас знать желает.
Кровь заливала уже не только подушку, но и её платье. Рукава так все в крови чёрной были. Брызги горячие и на Ульрику летели, и на подушки, и на перины, и даже на детей, что лежали рядом.
– А вы мне милы были, что ж вы меня не отыскали? Может, я не тут была бы, а с вами! Уж я бы вас любила, я бы ласкала.
Волков опять поклонился, и монахи с шумом стали вылезать из-за столов, отодвигая лавки.
А людей высшего сословия опять ждал пир. Снова ставили столы в главном зале ратуши, снова жарили туши животных, в соседних трактирах разбивали бочки с дорогим вином, пекли белоснежные, воздушные и дорогие хлеба.
– Не прибил, – отвечал Волков, стараясь держать себя в руках, – я его кулаком только.