– Ложь всё, и суд твой не праведный,– говорила злая баба заносчиво,– и холопы твои осквернители.
У Волкова даже пятидесяти монет не было, он, конечно, мог заплатить им из своего золота, золотишко у него было в сундуке, но его он трогать не хотел, берёг на чёрный день. Были у него ещё кони и пара крепких телег, купленные в Ланне для похода за ведьмами, можно было расплатится с солдатами после того, как продать всё это.
– Ну, вы говорили о тех ведьмах из приюта, так вот, четыре из них хотели из города выехать, подумал я, возьму их, а уж ведьмы они или нет, вы с попами решите.
– Будет исполнено, распоряжусь немедленно,– говорил Вацлав.
Решил надеть лучшую одежду, выбирал перед зеркалом, как девица. Самому смешно стало. Да смех не весел был. Не шла из головы страшная баба. Не мог он понять до сих пор, была ли она, или пригрезилась ему. И ночь голову не прояснила. Так что стоял он перед зеркалом, и не столько о колете и шоссах думал, сколько вчерашнем визите, и о том был ли он вообще.
Вопросов у Волова больше не было. А у городского совета больше не было слов. Все молчали.