Всё это он делал так естественно, и так обыденно, что многим подумалось, что и впрямь приехавшие это делают чуть ли не ежедневно.
И тут его лба перстами она коснулась. Словно железо в кожу вошло. И ожгло его угольями, глаза заломило, захотел он встать и кричать, меч взять и рубить старую, пока куски от неё падать не начнут, да вдруг в комнате темно стало и тихо. Ослабла рука, что саван сжимала, и упала на перину.
– Хватит, говори, как купца первого убили? – Прерывал его кавалер.
– Согласилась, господин. Денег-то всегда не хватает.
Так оно и было, и вообще, почта не подчинялась городским властям, и даже герцогу-курфюрсту не подчинялась. Почта была сутью империи, и служащие её получали жалование из имперской казны. Но что мог возразить почтмейстер командиру городской стражи? Да ничего, ибо телесами он был хлипок и душою слаб.
– Нехорошо, горячая она и красная. Как бы резать не пришлось. Ладно, до завтра поглядим, если горячая будет – разрежем.