– Будешь ещё Трибунал облаивать, так мы тебе ещё и клеймо присудим, – тоже встал со своего места отец Николас и указал перстом на злую бабу.– На лоб! Угомонись жена, Богом тебя прошу.
– Так Рутт Вильме не ровня, – продолжал Лодочник, – Вильма шалупонь кабацкая, воровка и шлюха, а Рутт… она с купцами знается, да с судьями, да с банкирами. Большие дела делает. Я помню те времена, когда и она по кабакам волосатым пирогом приторговывала, а звали её тогда Рябая Рутт, так то когда было. Теперь тому, кто это вспомнит, она глаза вырвет. Теперь она госпожа.
– В таком случае, я считаю своё дело свершённым. – Произнёс кавалер. – А вас, барон, прошу оплатить пятидневный марш людей ротмистра из Ланна в Хоккенхайм и обратно.
– Ну, что, хочешь ещё взглянуть на их сход?– Иронично поинтересовался Волков.
– Нет – так нет, – произнёс он. – Но ты всё равно покажи мне. На слово я тебе не поверю. Иди сюда.
– Мы выясним, так ли это, – с угрозой в голосе пообещал советник.