– Хворь, он давно уже животом скорбен, – отвечал монах. – Ничего, отживёт ещё. Не впервой.
– Твари, – он помолчал, пережидая приступ тошноты.– Твари, они забрали мой меч. Посмотри, что с Сычом?
Дороги вымерзли, сплошной лёд, а Брюнхвальд торопился, лошадей купил кованных плоскими, старыми подковами. Поэтому лошадей не гнали, чтобы ноги им на льду не переломать. Ехали медленно. Волков кутался от холодного ветра в свой старый плащ, толстый и тёплый, и подшлемник с головы не снимал. Перчатки ещё от дела в Фёренбурге у него остались, но руки в них мёрзли. Тонкие больно они были.
Пришло время решить последний вопрос. Он очень надеялся, что это будет последний вопрос.
– А эта, замарашка, как её… Жена Лодочника?
– Она вас приворожила! – Догадался Волков. – Она точно ведьма!