– Ежегодный прирост поголовья двести пятьдесят-триста голов лошадей строевых.
А он не смотрел на ноги, смотрел на зубы. И слышал опять: «Наваждение». Не её это зубы, не её ноги, не её груди. «Наваждение всё!».
– Чего ты? – По-дружески мягко спросил у него Сыч, кладя руку на плечо и заглядывая ему в лицо. – Чего примолк, а? Испугался никак? А чего испугался?
– Я сам того не видел, но, думаю, что я её напугал, думаю, что она послушала меня. – Отвечал Вилли Секретарь.
– Признали, наконец,– квакает Эльза.– Наверное потому, что я серая. Вот вы сразу и не признали. А серая я от того, что убили меня.
– Могли бы и предупредить меня,– произнёс кавалер с укором.