А Максимилиан вдруг взял тряпку и стал с пола кровь вытирать, хотя и не его это, не благородное это дело. Кони и доспехи его, а тряпка половая – нет. А он тёр, и поглядывал на кавалера. А тот спит словно, только рот раскрыл и тяжко дышит.
– Ну, с Богом. Кавалер велите начать? – Спросил комендант.
– Экселенц, – улыбался Сыч, подходя и забирая поводья у Волкова, когда тот слезал с лошади, – вы просили – Фриц Ламме сделал.
А-а, старый вы дурень, Брюнхвальд,– догадался кавалер,– вам что, приглянулась вдова?
– Спит в людской ещё, – ответил ему Максимилиан.
– Там дом его, – указала Эльза Фукс на лачугу, что стояла на самом краю возле спуска к реке.