Кавалер дал знак Сычу, тот отвязал верёвку, Иштван упал на пол, Сыч развязал ему руки. Он полежал немного, потом сел, стал разминать затёкшие кисти рук.
– Да-да, с кольчугами, – продолжал Бертье. – И все остальные наши люди хороши, без кирас и шлемов нет никого.
Барон ничего не сказал, покосился на Брюнхвальда и стал барабанить пальцами по столу. Слуги ставили тарелки, принесли первый пирог, графин с вином, а барон всё стучал и стучал пальцами по столу, поправлял кружева на вороте, поглядывая то на кавалера, то на ротмистра.
– А как же Ганс, ты его, кажется, Спесивым звала? – Спросил кавалер. – А кошель купчишки забрать уже не хочешь?
Стало тихо, все слушали, что скажет женщина.
– Господам рассказывай, не мне, туда говори.