– И ещё уберите их отсюда. Своих людей тоже, обер-прокурору не понравилось столько солдат во дворе.
Бургомистр и сам начинал ненавидеть баб и их проклятый навет. Он кивал понимающе, а сам подсчитывал расходы городской казны.
– Сейчас отпустите её, да скажите, что ночью к ней придёт, чтобы ждала.
– Так, давайте письмо, – настаивал лейтенант, – говорю же, я не прихотью совею прошу его, а надобностью города.
– Она добрая и мягкая? – Кривился кавалер.
– Господин, – не ушёл монах,– бумаги, те, что из казначейства города прислали, их подписать нужно.