— Эти понятия тождественны, — ответил Давид. — В любом случае, вы понимаете не хуже меня, что асверам придется нести ответственность за содеянное. Городу нанесен огромный ущерб.
— Скажи, что тебе просто обидно, пропускать все веселье, когда вокруг столько всего происходит, — я обнял ее. — Видишь ли, Император Вильям предал асверов. Сделал так, что доверия между ними теперь не больше чем между ягненком и голодным волком.
— А если не поступлю? — все же спросил я.
— Рядом с нами все время был равана!? И ты молчал?
Взгляды моих соседей устремись на приближающегося надсмотрщика, который большим деревянным черпаком плескал каждому в глубокую миску порцию местной баланды. Там, где он уже прошел, слышался хлюпающий и чавкающий звук. Надсмотрщик же даже не кривился и смотрел на нас безразлично, хотя было заметно, что задерживаться тут ему нисколько не хочется. Для нас же этот отсек был: и камерой, и обеденным залом и туалетом. Так что запах грязных тел и нечистот тут стоял соответствующий. Если бы тюремщики раз в день не заставляли тех, кто находился ближе всего к выходу, убирать и мыть пол, войти сюда не смог бы и самый крепкий духом человек. Жаль, что уборку начинали всегда после завтрака.
— Любезный, мы понимаем, что не вовремя, но…