Казак и Ташкент смолчали; или им не дали сказать, или Ташкент не в силах был говорить, а Казак слова не просил.
А что я должен был подумать? «Какой ужас!» — так?
Подушки я узнал по фотографиям: как минимум три из запечатлённых девок на них спали.
Тротил — в любимом ресторане всей донецкой верхушки! Где личка на личке катается, личкой погоняет. Ресторан — напротив резиденции Главы!
Связались с соседями, напросились в гости, они: давайте, ждём. Выехали; а чего тут было ехать, даже кружным путём, — через двадцать минут уже сидели с их начштаба, длинным, костлявым, улыбчивым мужиком. (Тяжелораненый их комбат лечился.)
Там, уже ближе к Ростову, были места, мной облюбованные.