Тайсон уволился и гуляет по дворику своего детства. Волнуюсь за него.
Эх, Пантёха, дачный наш посёлок, вишни мои черешни.
— Как дела? — спросил. — Что в Москве? — и вечную свою зубочистку приладил в зубы (я ни разу не помню, чтоб он ел при мне, — он вообще ничего не ел, кажется, сразу пользовался зубочисткой).
Но он оказался командиром «батальона Захара» (что само по себе было странноватым: командир — он, а батальон — «мой») — и на этот батальон, сколько журналистов ни гоняй, были направлены надоедливые софиты, а всякое наше батальонное видео тут же отправлялось на экспертизу к независимым ни от чего, кроме собственной шизофрении, экспертам: «…что это за окопы? что это за блиндажи!», — тут поневоле завоешь.
Слово «короче» произносят, чтоб сделать фразу длиннее.
Тогда надо гнать первые триста километров, отвлекая себя незатейливыми мыслями и музыкой, музыкой, музыкой, потом, в какой-то момент, опустишь глаза — а там уже 1001, потом раз, и 999 км до места, — а это уже совсем другая история, это уже обозримо. Меньше тысячи осталось!