Давайте сейчас я честно себя спрошу: «Мне льстило, что звали?» — честно и отвечу: да нет, не льстило, я не ищу дружбы со знаменитостями; я многие месяцы прожил, каждый вечер разговаривая то с Графом, то с Арабом, то с Шаманом, — лучше и вообразить невозможно. Но сам Эмир мне нравился — исключительный случай, когда человек ростом со свои работы, а не мельче, ниже, нелепей их.
Когда начали расходиться, Глава ничего не забыл, кивнул мне: «В мою машину садись». Мы приехали в три ночи, по дороге он сказал, что в девять утра выезд на передок, — нет, лучше в 8:30, — заехали сразу в гараж под домом, из гаража поднялись по внутреннему лифту, — охрана меня даже не видела. Дома выпили ещё по рюмке — он был аномально устойчив к алкоголю, и всё ещё оставался трезвым, — я тоже держался, хотя и с трудом; лёг спать, никак не рефлексируя о происходящем: куда всё это меня вывезет. Встал в 7:45, — я был тогда ещё, естественно, по гражданке: чёрные джинсы, чёрный плащ, — умылся, и выхожу в нижний дворик на воздух.
Следующий скандал — Трамп достаёт пистолет и стреляет своему коллеге в ногу.
— Как в Грузии? — удивилась канцлер. — Вы уже сбежали?
Не торопясь, выдерживая достоинство, с некоторым даже нажимом, я изложил Бате обстоятельства получения Томичом срока: в итоге получилось так, что его даже уважить за это надо.
Через пять минут перезвонил: доложили? Ответили: да, он в курсе.