— Военный? — равнодушно спросила она; они всегда так спрашивали: положено.
Привычно удивился: война, а риэлторы всё равно существуют. Все мирные профессии в наличии, просто некоторые держатся в тени.
Мать (бабушка?): «Спасибо, что ответили. Сын говорил, что вы хороший».
Сами расположились прямо в домиках: смешных теремках и покосившихся коробках летнего типа.
Но ещё через час меня забанила. Чтоб никогда больше не отвечал. Даже такой хороший. Чтоб не было ни моего лица, ни имени, ни Донбасса, ничего — потому что вот он, твой Донбасс: парень ходил, бегал, смеялся — теперь лежит, зовёт из другой комнаты: мама! — сам никогда не придёт к маме. А приходил. Он приходил сам.
Про зятя сама сказала. Даже с некоторым вызовом.