Он, видимо, хотел пойти рядом с Арабом, докладывая по пути, — но тот его услал: сам посмотрю.
В образовавшееся затишье мы решили отправиться до дому. Извиняться за причинённые неудобства не стали: ушли, не прощаясь, — все здесь, вроде бы, оставались целы…
За это время понаехавшие размародёрили в нашем батальоне всё, что я три года таскал туда на горбу, — шакальё явилось. Всё, что мне Батя подарил, — исчезло: где искать? Мне мало что жалко, но вы ж у него воруете, а не у меня.
Неделю бойцы помыкались на располаге; отмылись хоть.
На четвёртый — нас срочно сняли с Пантёхи.
Часа через полтора шофёр прижался к обочине, пробурчав: мол, выходи, приехал, тебе сюда. Куда сюда — ничего не ясно. Даже не понял, на каком языке он говорит.