Не столько даже обнимались, сколько на миг ударялись плечом о плечо.
Откуда-то из-под её платья послышался странный вкус: как рукоятка велосипеда пахнет, на котором долго, летом, едешь, — только живое в этом было, только юность.
Я мало ел, совсем не пил — не то чтоб пугался сесть после этого за руль, совсем не пугался, — а просто мне и без того было очень хорошо, и я был благодарен этому человеку: его жестам, его повадкам, его невероятному остроумию, его умению расставить предметы так, чтоб удивление было всеобщим и никто не оставался в тени.
Мы смеялись. Мы выглядели как циники и были циниками.
Мы пошли через поле наискосок — взводный, метрах в тридцати впереди, вёл нас. Следом Злой, потом я, Шаман за мной, и где-то позади несли колбасу, сигареты, сладкую водичку.