— Поедешь обратно, — цедил, — смотри, чтоб у тебя таксист оружие не отобрал. А то будешь просить: «Дяденька, оставьте хоть один патрон, я военный! В спецназе служу!» «Молчи-и, душара! — скажет тебе. — И берцы тоже снимай!» Опять в носках придёшь домой. …Ты до звонка достаёшь, я забыл? А то бросай камушками через ворота. Я услышу. Может быть.
Я нашёл себе бойницу, секунд пятнадцать наблюдал, соображая, кто тут у нас где и примериваясь, чтоб вниз не пошло — а то прошью собственную разведку, — но дал две очереди, а Домовой уже за спиной образовался, смеётся, что-то руками показывает — понятно что: еле выползли…
Зашёл Томич: Араб нашептал ему, что я уезжаю по делам, а возвращаться не очень хочу.
Самая главная российская фамилия не звучала.
Первым шёл охранник, вторым Захарченко: в своей быстрой, залетающей в любое помещение, несмотря на хромоту, манере.
Неподалёку от наших позиций имелся контрабандистский лаз — по нему перегоняли сигареты. Злословили, что соседский комбат, имея долю, закрывал на это глаза. Но время от времени глаза вдруг открывал — контрабандистов обстреливал, а то и отстреливал, — и таким радикальным образом цену прохода контрабанды повышал.