Всё время моего выступления жена директора Русского Дома стояла справа от небольшой сцены и внимательно смотрела на меня, никак не выражая отношения к произносимому мной.
У него были сложные отношения с Ташкентом. Трамп подозревал, что раз Сашка Казак, и я заодно, теперь слишком сошлись с Ташкентом, — значит, ему надо держаться в стороне от нас; что-то такое.
Выбежала мелкая, омерзительная — какого-то гнусного окраса, как ожившая половая тряпка, — собачка, завизжала на меня. Хозяйка стала её зазывать к ноге. Имя собаки удивило: я бы так лебедь белую назвал. А она — эту визгливую тряпку.
Поначалу подумал, что это дед докладывает, но через секунду понял: нет. Это длинный слушает украинскую волну — и, как выясняется, «глаза» на той стороне вовсе не полопались, а всё видят.
Плюс мы — рота сепаратистов, разведка, миномётчики, повара, прочие.
Тот, что по центру, тихо и доверительно сообщил: «Мы — пушилинские».