Второй этаж, дети внизу — дым сразу выветрится. Никто не умрёт. В конце концов, Хаски ко мне приехал — а клуб на нём зарабатывает.
Пока я гонял в голове мысль, какой вариант предпочтительный: сейчас угодить в ад, но с правом на адвокатуру (явный недолёт), либо чуть позже, но стопроцентный, не подлежащий пересмотру (явный перелёт), — сзади хлопнул выстрел.
Он был отличным, от природы, боксёром, — хотя занимался, конечно, понемножку, в перерывах между приводами по хулиганке, — с невероятной скоростью ухода и удара.
Так, за компанию, отправляются в плавание люди, твёрдо осознающие, что впереди льды — и все погибнут.
Но более всего он любил вкус трагедии вокруг себя — расставания, обрыва, похорон, реквиема по ушедшим; о живых он всегда говорил неохотно — мёртвых же перебирал, вглядывался в них, прислушивался к их засохшим сердцам, устам.
(Свиту может высмотреть снайпер с той стороны и опытным глазом вычислить, кто в этой толпе самый основной: кому то и дело докладывают и, объясняясь, указывают на что-то.