Едва темнело, начинались перестрелки; поначалу, пока обживались, мы смотрели на работу соседей: небо общее, в небе много интересного можно рассмотреть.
С малого расстояния — некогда было отбегать — Кубань засадил, будучи в разведке, из гранатомёта в украинский БТР, всех убил; через неделю ему опять представился подобный случай, и ещё один БТР, и он снова сделал выстрел в упор — метров с двадцати, не больше; в итоге у него лопнули ушные перепонки, и теперь Кубань в ушах всегда носил ватку.
У меня много вопросов, и все смешные. Могу их в отдельную тетрадку переписать, пустить, как, помните, в школе заинтересованные девчонки отправляли опросники в плавание по рядам: «Твой любимый урок? Твой любимый артист? Твой любимый цвет? Какая девочка в классе нравится больше всех?» — ради последнего вопроса всё и затевалось, — потом ещё какая-то ерунда; так вот, у меня такой ерунды — на триста страниц, и везде одни вопросительные знаки — похожи на калик перехожих, идущих в никуда.
Из машины я не стал выходить: спросил, приспустив стекло: «Всё готово?»
Я немного поглазел в бойницу, ничего, естественно, не увидел, рядом стоял Араб, и всё, в отличие от меня, понимал: вон там, сказал шёпотом, укреп, вон там — посёлок, вон в той стороне у них техника стоит…
Военный подошёл к хозяину автомастерской, они, видимо, были знакомы. Хозяин встал, и они шёпотом, совершенно не слышным мне, обменялись несколькими фразами.