Эмир улыбнулся, я клянусь, совершенно восхитительной улыбкой. Эта улыбка всё расставила на его лице по местам.
Мне проще было не обращать внимания на эту суету — прыгнул в «круизёр», уехал, и вот уже сижу с Батей: никто не подступится, только облизываются, и запоминают на потом, — а Томич оставался с этим наедине; на нём была вся полевая работа: грязная и повседневная, с отягощающими обстоятельствами.
Где-то там, где случился взрыв, располагались позиции наших корпусных соседей, — и окраина деревни тоже лежала поблизости: всё впритык.
Спать легли как ни в чём не бывало: ну а чего, молитву хором читать?
Выехал в Донецк на следующий день; не очень торопился — всё уже случилось, точно не опоздаешь.
Думать одновременно обо всём, не принимая ни одного решения.