Я уже сбегал, если верить их новостям, пять раз минимум; ничего нового, я привык.
Ни взводный впереди, ни этот, с пакетами, позади — не шелохнулись, шли как шли; кажется, они просто ничего не заметили.
Итог: трое «трёхсотых», один тяжёлый, инвалид на всю жизнь — перебит позвоночник. (Заскакивал последним в домик — в его двери оказалось ближе, чем до вырытого во дворе блиндажа, — на миг, пропуская другого бойца, замешкался — и вот).
Только спьяну так можно было заселиться — наобум, наугад.
— Стой, — сказал я; он встал. — Боец, который шёл с нами, — ты выяснил, где он?
Пантёха стала забываться, как прежняя любовь, — как говорится, вчера ещё любимой звал, равнял с китайскою державою, — а сегодня уже: скучный дачный посёлок, чего мы там делали так долго… Сосновка — вот где раздолье!