— И, конечно, известны любовью к поэзии и искусствам. Моя матушка пишет прекрасные стихи.
— Э, — остроумно ответила я и осторожно продолжила: — А почему не едите в зале?
Мы выскочили на парковую дорогу. Оба вынуждены были принять равнодушный вид, но Торваль по-прежнему жесткими пальцами держал меня за локоть, прижимая к своему боку.
Присутствующие недоверчиво посмотрели на сидящий на стуле нежный цветочек, только Виктор хищно усмехался.
— Кого не хочет? Ректора? — ахнули сзади.
Один из прохожих приподнял шляпу, здороваясь, и я, узнав, Джона Томаса, автоматически кивнула в ответ.