— Ничего, — я спрыгнула с кровати на пол и начала быстро одеваться. — Поздно уже. Пора домой.
— Твой скепсис безоснователен, — продолжил Рамиль. — Община заботится о своих членах.
Злоба — это порочный круг, который разорвать бывает очень непросто. Любая психологическая зацикленность ведет к деградации, а то и другим, совсем уж печальным последствиям. Пройдет несколько лет, купит этот парень ружье и отправится стрелять коллег, недругов и работодателей. Или пустит с пулю себе же самому в лоб. А что? Жить в мире, который ты считаешь гадким, а населяющих его людей тупыми хамами, очень непросто.
Дочка просидела все эти часы на стуле, сгорбившись и тихо плача. Я же держала мать за руку и мысленно просила у нее прощения. За все. За то, что когда-то не оправдала ее надежд, что позволяла себе повышать на нее голос, что считала черствой равнодушной женщиной. Что ей стоило просто рассказать кейа где я живу? Они бы тогда ушли и больше никогда ее не беспокоили. Мама же согласилась умереть, чтобы выиграть для меня хоть какую-то возможность сохранить свободу.
— Молодец, — похвалила бабушка. — Правильно рассуждаешь. Сначала надо получить диплом, а потом уже играть свадьбу. Ты — умничка, не то что твоя мать, которая не успев окончить курс, и замуж выскочила, и ребенка родила.
Впрочем, в одном я теперь была уверена наверняка — Лутор мне вреда не причинит, даже если будет злиться, кричать или шипеть. Но до состояния бешенства его все-таки лучше не доводить — это теперь тоже стало совершенно ясно.