Я улыбнулась. Как все-таки здорово, когда революция происходит не снизу, а сверху. И как хорошо, что у нашего судьбоносного суда не было широкой огласки. Теперь ткачи смогут потихоньку, не привлекая к себе особого внимания (колдуны-то они все-таки необычные), расселиться по всей стране. Если, конечно, захотят.
— А почему меня никто не вызывал на заседания?
Старик кивнул и сделал слабую попытку улыбнуться. Выглядел он, мягко говоря, неважно. Лицо его было нездорового серого оттенка, глаза красноватые и слегка припухшие, будто от слез, плечи опущенные, словно под грузом внезапного горя.
— Ида все слышит и понимает, — тихо сказала мне ее сестра. — Можете с ней поговорить. Правда, она ничего не сможет вам ответить.
Правда, потом от этой мысли стало откровенно смешно. Кейа наполовину ткачи и мгновенно почувствуют, если я хотя бы прикоснусь к полотну кого-нибудь из них. К тому же, я наверняка не успею обездвижить сразу троих сильных тренированных мужчин, даже если стану действовать со всей возможной скоростью. В связи с этим возникало подозрение, что после своего дерзкого поступка путешествие продолжу в состоянии стазиса или глубокого безмятежного сна.
— Да, — кивнула заказчица. — У моей подруги через неделю будет день рождения. Она решила устроить по этому поводу грандиозную вечеринку и позвала всех друзей и бывших одноклассников. Я тоже иду на этот праздник и хочу выглядеть не хуже остальных.