Европейцы поступали проще, изначально насытив места развёртывания армий зерном и фуражом, а когда еды не хватало, солдаты просто голодали, дожидаясь подвоза, или грабили соседние хутора и городки. Если же продукты так и не приходили, а воровать было негде, то солдаты бунтовали и в итоге удобряли землю своими останками после прибытия дежурной команды магов.
Когда собранная наспех шестидесятитысячная армия через две недели начала собираться у подножия замка, флагман эскадры неторопливо поднялся в воздух и, гудя моторами, взял курс на Средиземное море, оставляя совершенно очищенный от ценностей Монсон и три сотни голодных охранников во внутренней тюрьме.
Аккуратно, словно бомбу, Горыня достал из кармашка разгрузки медный футляр и, отвинтив крышку, вытащил небольшую зелёную бутылочку, залитую сургучной пробкой, и, размахнувшись, со всех сил метнул её вперёд.
Больше всего времени Горыня и несколько приглашённых химиков возились с настройкой разделителя, так чтобы он на выходе выдавал ровно то, что нужно, а не газообразный хлор, фтор и далее по списку, более уместному в конвенции по запрещению химического оружия.
– И что же, нас, по всей видимости, совсем оставят без штанов? – Круглое лицо королевы скривилось, словно она глотнула уксуса.
Горыня прошёлся по батареям, убедившись, что всё в порядке, и присел на бруствер, с которого были видны позиции союзников и полыхавшая вдали огромная пентаграмма вызова. До неё было больше десяти километров, и поэтому обстрел из пушек исключался. Но к следующей активизации уже были готовы десяток дирижаблей, пилоты и бомбардиры которых уже принимали зелье «кошачий глаз», позволявшее видеть в кромешной темноте. Тут его и нашли посыльные из штаба Корпуса егерей, беззвучно подойдя на расстояние десяти метров.