– Никаких тайн. Я расскажу все, когда прибудем в Норатор.
Так… Так-так… У кровати с другой стороны на замшевых сапогах лежит шпага в кожаных облупленных ножнах. Оружие Торнхелла. Осмелюсь предположить: меня занесло в Средневековье. Плохо это. В Средневековье были скверные зубные врачи. Ну а сам Торнхелл, если судить по шпаге, звезд с неба не хватает. Перебивается с хлеба на квас, как достопамятный капитан Алатристе. Из всего богатства – только честь и та штука, что в штанах.
На нем были простая рубаха и исподние штаны цвета бедра испуганной нимфы, все в каких-то бурых – несомненно винных – пятнах, откуда торчали не по росту огромные босые ноги с дивно волосатыми лодыжками.
Я отхватил от краюхи широкий ломоть. Закусим всухомятку. Остальной хлеб прихвачу с собой.
Я вдруг понял, что он занимается импровизацией, оттачивая мастерство рифмованными строками. Нельзя сказать, что хогг декламировал шедевры, но это было гораздо лучше вчерашних политических стишат.
Внезапно мне ужасно захотелось кофе, просто чудовищно захотелось. Душа, разум – называйте как хотите – помнили все удовольствия мира Земли, и именно в этот самый миг перед убийством возжаждали вкусного капучино из кофемашины. Именно его я пил, решая очередную задачку очистки финансового Эвереста.