Я отхватил от краюхи широкий ломоть. Закусим всухомятку. Остальной хлеб прихвачу с собой.
Я вдруг понял, что он занимается импровизацией, оттачивая мастерство рифмованными строками. Нельзя сказать, что хогг декламировал шедевры, но это было гораздо лучше вчерашних политических стишат.
Внезапно мне ужасно захотелось кофе, просто чудовищно захотелось. Душа, разум – называйте как хотите – помнили все удовольствия мира Земли, и именно в этот самый миг перед убийством возжаждали вкусного капучино из кофемашины. Именно его я пил, решая очередную задачку очистки финансового Эвереста.
– Черт! – сказала Амара, потянув носом. – Я с утра не ела… Поделишься со мной, милый господин? Я не могу говорить о делах, пока не поем, – в голове мутится.
– Кто же не хочет жить достойно и богато? Но, конечно, для этого придется постараться, верно смекаю?
Замыкал шествие плечистый увалень, опоясанный мечом. Он начал отставать от колонны, затем остановился на противоположной от нас стороне дороги и задрал балахон. Раздалось журчание. Колонна к этому времени почти растаяла в тумане.