– Торнхелл… Черт, нет, их боятся трогать. Проклятые места. Даже лес на подъезде к Норатору, в двадцати милях от столицы, стоит нетронутый.
– Тшшш, милый господин, не дрыгайся, они сейчас уйдут, и мы продолжим… путь.
Угу: попав в организм, отличный от человеческого, вирус непредсказуемо мутировал.
– Ты мне не нравишься. Мне не нравится твое лицо, твоя одежда, твоя дворянская шпага и то, что ты называешь себя разными именами.
Из затянутого паром кухонного проема то и дело появлялись девицы с деревянными подносами, уставленными снедью, бутылками, глиняными кружками и кувшинами. Их явление приветствовали криками, уханьем, гуканьем и свистом.
– А мне кажется, вполне, – сказал человек, еще раз смерив меня взглядом.