– Отбивайте Шутейника, – визгливо крикнул хозяин «Счастья», – он мне денег должен!
Санкструму потребна встряска, но желательно – бескровная. Никаких междоусобных войн… по возможности; никаких войн религиозных. Новые Гуситские войны мне не нужны, и новая Крестьянская война, спровоцированная Лютером на землях Германии, – тоже. А вот гуманистическая идея, которая сможет объединить народ… Да, да и еще раз – да; ну какая еще идея может быть лучше в эти темные времена, нежели идея религиозная, проповедующая те идеи, которые будут восприняты на ура простым людом и большей частью дворян? И те и другие не в восторге от церковных богатств, те и другие не хотят участвовать в узаконенном рэкете – передаче церкви Ашара десятины. Вон как боятся Литона церковники – заковали в цепи, везут в курию, ибо брат Литон «токсичен» и способен заразить ересью многих и многих… А ведь всего лишь озвучил простые, простейшие истины…
– Снимайте исподнее, брат Сеговий, – сказал я спокойно. – Ашар велел делиться.
– Цыть, милый господин! – Она спрыгнула на тракт, стянула шляпу и припала ухом к камням. У нее было исключительно гибкое тело. – Едут, и много. Больше десятка коней. Это по твою душу, Аран Торнхелл. Так, говоришь, ты никого не бесчестил? Ни мужчин, ни женщин?
Две недели пути по местам, лишенным бытовых и прочих удобств… Тут не только геморрой заработаешь и больные суставы… Когда я драпал из комнаты, где случилось мое вселение, я не зацикливался на бытовых мелочах. Страх подгонял меня. И самоуверенность играла. А теперь, получив передышку, я мог подумать спокойно, и постепенно картина трудностей грядущего пути вставала перед глазами…
Часть пути проделали по прибрежным кустам. Море Оргумин спокойно набегало на песчаный пляж шагах в десяти, я видел легкие белые завитки волн и пучки бурых водорослей, мотыляемых прибоем. Терпкий соленый запах моря бодрил, на синем просторе мазками белой краски застыли паруса рыбацких шаланд.