Бегство из Шибальбы запечатлелось в моей памяти обрывками. Помню, как мы петляли по скользким от влаги переходам вслед за Бернхоттом и как он привел нас в невысокий зал, стены и потолок которого явно были обработаны каменотесами. В глубину тянулся двойной ряд саркофагов из багряного камня – с простыми, неузорными стенками, крышки со всех сброшены, разбиты. Ренквист, очевидно, обыскивал упокоения, вынимал погребальные одежды, золото, дорогое оружие и украшенные каменьями чаши, или что там еще обычно кладут в могилы сановных особ как долгосрочный вклад… Свет ламп выхватил из тьмы мертвеца: человек в салатовой робе валялся на полу лицом вверх, прикованный к стене на короткую цепь, глаза раскрыты, в них навечно застыло выражение глубокого страдания. К моему горлу внезапно подкатил ужас, ведь это и я мог так же лежать в том зале… Пришлось остановиться. Я уперся рукой в стену саркофага и начал делать размеренные вдохи.