– Нет времени объяснять, – сказал я, и ударил его под дых кастетом. Он сложился и рухнул у воды.
– Раскачивай тумбу, Шутейник! Раскачивай тумбу, мы повалим ее, и тогда…
Луна светит уже тускло, низко висит над небосклоном; давно занялся рассвет, и сумерки уже тают, растворяются…
Я заблудился. Я знаю, что я где-то в дебрях, в самой глухомани, поскольку холод и снег усиливаются от края леса к глубине. Вернее, у края и метров на двести вглубь леса – снега и холода нет, они начинаются постепенно, и усиливаются и нарастают, чтобы превратить сердцевину Леса Костей в студеное мертвое пространство. Какая-то чертова эльфийская магия, наверное, только не направленная на кого-то конкретного, не направленная на людей, иначе меня, как крейна, давно бы размазало в лепешку или проморозило до состояния сосульки.
Мы начали крутить лебедку, взявшись за тяжелые отполированные рукоятки. Клеть устремилась вниз. Меня терзал страх. Успеем ли спуститься сами? В этом помещении, где звуки разносятся так гулко, нет двери, и мы не сможем забаррикадироваться.