Казалось, я орала в полный голос, и крик разбудит все общежитие, но Мэг на соседней кровати даже не заворочалась.
– Вы правы, – нехотя согласился он. – Пойду к себе. Сообщите немедленно, если Джерри очнется или появятся другие новости.
Мне следовало обратить внимание на такую забывчивость, ведь я тогда уже знала, что реальность меняется. Хотя вряд ли связала бы историю о замерзшем на кладбище младенце с рассказом о рождении чудесного малыша. Тогда, на «Крылатом», мисс Милс буквально вытягивала из наставницы эти воспоминания, чтобы убедиться, что та уже не помнит изначальной версии.
Зато теперь меня пожалели. Обняли, слезы вытерли. Сказали: так и надо и что-то там позади. Я хотела спросить, что тогда впереди, но мне ткнули пальцем в лоб и пообещали, что больно не будет, потому что это всего лишь второй уровень…
– Элси, окно, – скомандовала деятельная соседка.
Голос у него был простуженный, тон – донельзя виноватый, словно неловко ему не только за неурочный визит, но и за всего себя. За видавшее виды коричневое пальто, в которое он кутался, хотя давно должен был отогреться в тепле. За редкие, будто присыпанные пеплом волосы, давно не стриженные и оттого завивающиеся на кончиках в забавные не по чину и не по возрасту колечки. За исчерченные морщинками щеки со следами порезов после бритья и руки с неровными обломанными ногтями, которые он прятал в рукава. За взгляд, что при всем желании не мог сфокусировать на моем лице. Но все это в совокупности вызывало к мистеру Крейгу такое снисходительное расположение, что, явись он ко мне среди ночи, я не возмущалась бы, а вежливо ответила на вопросы и попрощалась, пожелав всего наилучшего.