– Он и сейчас звучит. Когда только охрипнет этот проклятый трубач!
Договорив, она решительно отвернулась от младшей Пушкаревой и внимательно оглядела Алену.
После ухода Хованского засобирались и остальные гости. Расходились по одному, таясь. В горнице остались только сам Лыков, Телятевский да молодой Щербатов.
Тот хотел было добавить по адресу сотника еще что-то уничижительное, но видя недобрые взгляды остальных, заткнулся и с новыми силами принялся за работу.
– Вот и хорошо, – почти успокоился Никита, – чем занималась?
– Воля ваша, – не стали спорить немки, – да только ваша одежда уж больно грязная. Мы ее, конечно, выстираем, но раньше чем завтра она никак высохнуть не успеет! Возьмите хотя бы эту рубашку, она совсем новая и ткань на нее пошла достаточно тонкая…