Я имела право требовать. Я… наверное, имела право что-то требовать от человека, которого моя бабка изуродовала,и не только она. Что-то погост семейных тайн становится слишком уж большим.
– Заставлю реставрировать за свой счет, – произнесла я, пнув камень. И халатик запахнула. Не то, чтобы прохладно, холод я как раз и не ощущала, но вот взгляд у дядюшки сальный.
Почему-то Вильгельм подчинился. Присел. И рядом на диванчик, обтянутый той же тканью в горошки, опустился Диттер. Дядюшка оседлал пухлую банкетку, а Монку досталось крохотное креслице, в которых только кукол усаживать, но жрец удивительным образом вместился, только поерзал, пытаясь устроиться поудобней.
Почему? Я смотрела снизу вверх, вглядывалась в золотое лицо, пытаясь понять, что в нем страшного? Но не понимала. Красивая. И на маму чем-то похожа. Только забытая. Тоже целыми днями сидит здесь одна. Меня вот оставляют в детской, поручают какую-нибудь глупую работу и попробуй только не выполнить, так накажут. Но когда никого нет, ещё хуже, потому что скучно.
Конечно, экстравагантно, зато дешево и за место свое держатся станут. Да… скрипнула дверь, отворяясь.
– Но мне показалось, что вам стоит знать… мы с фройляйн не то, чтобы близки, но… она оставила, – мне протянули слегка замусоленную карточку. – Если кто будет искать ее…