Не важно. Я остановилась на площадке, где начинался подъем. Здесь было даже красиво. Куполообразный потолок. Белые клыки сталактитов. Темные неровные стены… и не нужно знать, что неровности эти – иллюзия, скрывающая несколько подземных ходов. Одни выводили в дом,другие – за пределы. Меня привела сюда мама, когда мне исполнилось пять. Это казалось приключением. Позже я приходила одна,и… никто не беспокоился? Конечно, здесь место Ее власти, а она не позволит случиться беде.
Я прижала костюм к лицу. Все хорошо… я ведь жива? Жива, в какой-то мере… и как надолго? Почему именно я? Не отец, не мать, не бабушка, в конце-то концов… а я… последняя из рода? В этом ли дело? Если так, то воскрешение лишено смысла, поскольку детей у меня точно не будет. Плясунья властвует над смертью, но бледноликая сестра ее крепко держит в руках нити жизни. И ночным созданиям…
…стало теплее. По ощущениям, а на потолке проявился узор. Нет, он всегда там был, завитки и линии, в которых прятались твари удивительного, а порой и уродливого вида. Но теперь стало очевидно, что этот рисунок был призван скрыть иной, настоящий. Идеальная шестиугольная звезда. Старые руны, которые вспыхивали одна за другой, заставляя нити силы тянуться, складываясь в огромную печать. Она была мне знакома. Да и любому, кто когда-либо давал себе труд заглянуть в храм Плясуньи, но… эта печать несколько отличалась. Она была… полнее? Логичней?
Он нанял лучших целителей,и Фердинанд выжил, однако перестал быть магом. Твой же отец поправился и, более того, его дар, прежде подобный слабой искре, раскрылся. Он стал ярче и сильнее того, который был у Фердинанда, и не знаю, была ли в том воля Ее, но я радовалась. Пусть кто-то иной говорит о совести и чести, но я радовалась. Мой ребенок выживет. И получит то, что по праву должно было принадлежать ему."
Я… спрошу. У меня накопилось много вопросов. Вот только цена их…
– А господин Питхари, – раздался сверху резкий голос, – знает, что подобного рода обряды в Империи запрещены?