Вспыхнула и рассыпалась пеплом мокрая одежда. И пепел тоже убрался. Надо будет повысить оклад, хотя… наш род всегда умел ценить верность.
Инквизиторы, отужинав, – Вильгельм кривился и отказывался есть овсянку, норовя стянуть из тарелки Диттера утиную ножку, которую тот уступать не желал, – отправились в библиотеку… видите ли, им всенепременно надобно пролистать те самые запрещенные книги, которые я, не без их помощи, вынесла из храма. Пролистать. Переписать. И вообще с головой,так сказать, погрузиться в хитросплетения темного разума и иже с ними… пускай, до книг я в свое время доберусь, а на сегодня было у меня ещё одно дельце. Я позволила проводить себя сперва до спальни, после и в лабораторию. И вот сомнение читалось-таки в глазах Диттера…
…красной. Сладкой. И такой необходимой мне… почему у других кровь есть, а у меня нет?
– Надо, – у меня имелось собственное мнение. Я подняла его рывком. Кое-как усадила, всунув между дверью и бронзовой стойкой для зонтов. Благо,изготовленная лет триста тому,та отличалась должной внушительностью и немалым весом.
Эта комната – клетка, правда? И забавно, что ты даже после смерти не способна оказалась вырваться из нее. Не забавно? Но хотя бы отозвалась. Я говорила шепотом. Я подняла пресс-папье.