Из-под простыни выглядывали босые ноги с кривыми пальцами и розовенькими какими-то слишком уж аккуратными пяточками. Я вздохнула. И наклонилась. Тронула рукоять ножа, торчащего из глазницы. Χороший удар…
– Костер, – Вильгельм был серьезен, как никогда. – Клянусь своим именем.
– Повезло, что подкинули, – он запрокинул голову и закрыл глаза. – В храм… наверное, она хотела, чтобы у меня была неплохая жизнь.
Треклтые гардении – откуда они взялись среди зимы? – пахли резко. И куртка тоже. Табаком, Диттером и ещё травами… в кармане нашлась жестянка с карамельками… смешной,такой взрослый, а сладости любит…
…гарнитур с желтыми алмазами? Нет, там у шкатулки имелась крохотная царапина сбоку.
Он сперва пытался по-хорошему. Беседовать. Стать своим. Именно тогда он впервые попал во внутренний круг… ах, до чего сладкой оказалась чужая смерть. Медленная, преисполненная мучений. Она была лучше виски и дурмана вместе взятых. И все, что он испытывал до сего момента показалось ничтожным.