– А давайте все-таки к делам нашим перейдем… скорбным.
Но… главное, вмешиваться не станет… а ведь мог бы… я сейчас беспомощна, достаточно отрубить голову и… не стоит думать о грустном. Я уже мертва, а второй раз умереть, конечно, обидно, но и только.
…то есть, мотив у сестрицы имелся. А вот духу… петуха она не убила, но петух, если подумать, не сделал ей ничего дурного,тогда как родная сестра с ее благочестием крепко мешала жить.
– Расскажите о том дне, – попросила я, а Тео вцепился в мою руку.
А уж приглашение… как было не воспользоваться шансом? Письма Фердинанд забрал с собой, доказательством своей личности. И однажды дождливым осенним днем – осенью столица превращается в на редкость мерзкое место – постучал в дверь на Цветочной улочке. Ему открыли.
– Как был трусом,так и остался, – произнес он. И дорогой братец, ныне ставший отражением отца, лишь фыркнул. А его жена вздохнула.