Другое? О нет, кто взглянет на женщину, чье лицо изуродовано побоями? Ашшас не желал делить супругу с кем бы то ни было, хотя многие весьма охотно отправляли своих жен и дочерей подрабатывать древним и незатейливым способом.
Слабая. Твою ж мать… я была такой слабой. Осталось лишь расплакаться, расписываясь в собственной никчемности. Вместо этого я отмaхнулась от мухи.
…уж не бургомистр ли, все ещё не смирившийся с необходимостью делиться?
– Да как вы… – его лицо медленно наливалось краснотой.
Много. У темных свои потребности. А те,другие… были среди них и более красивые. И куда более харизматичные… даже сейчас, если посмотреть беспристрастно, Вильгельм куда ярче, интересней своего однокурсника, но… Вильгельму мне хочется шею свернуть.
– Мими тебе его бы отхватила, а это… тьфу, пакость, а не собака… пшла отсюда…