– Меня позвали… им нужен был кто-то для черной работы… Агна сама бы в жизни не согласилась, а я… я готова была на многое, чтобы сбежать из семьи. Мои сыновья… Полечка тоже появился на свет обыкновенным. Торви был так счастлив… и нанял няньку. А потом приехала его матушка… до того противная старуха, что меня и сейчас передергивает.
– Тогда стой, – разрешила я. – Ганс решил, что старик зажился на свете?
– Агна… ее… избаловала… все позволено… сила… сильным сила… слабым… – изо рта тетки пошла кровь, а я с сожалением убрала руку.
Я молчала. И он молчал. Значит, сеанс откровенности можно считать законченным? Пусть так. Посидим. Погреюсь слегка. А там… там будет видно.
Старуха Биттершнильц обитала на краю города, в прекрасном особняке, построенном не так давно, что бы он успел обзавестись дурной репутацией. А в нашем городке это само по себе достопримечательность. Была вдова, пережившая, поговаривают, троих мужей, просто неприлично богата и разумно прижимиста, что наполняло сердца дальних родственников – собственных детей у Биттершнильц не было – печалью и надеждой. Впрочем, поговаривали, что здоровьем она отличалась отменнейшим, а потому всем родственникам следовало запастись терпением.
…если бы дядюшка был магом. …если хотя бы спящим даром обладал, он бы, несомненно, сделал все, чтобы восстановить справедливость, но… боги явно были против. С божьей волей спорить бессмысленно, но и любить меня он не был обязан.